ПРОТОИЕРЕЙ МАКСИМ ГРЕБЕНЮК «ВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЗНАНИЯ ПСИХОЛОГИИ В ПАСТЫРСКОМ СЛУЖЕНИИ».

ПРОТОИЕРЕЙ МАКСИМ ГРЕБЕНЮК

 «ВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЗНАНИЯ ПСИХОЛОГИИ В ПАСТЫРСКОМ   СЛУЖЕНИИ».

Э. Фромм писал: «На сегодняшний день определив задачи психоаналитика, мы обнаруживаем, что в настоящее время изучением души профессионально занимаются две группы: священники и психоаналитики. Каковы их взаимоотношения? Притязает ли психоаналитик на то, чтобы занять место священника, и неизбежна ли вражда между ними? Или же они — союзники, которые должны дополнять друг друга и оказывать друг другу теоретическую и практическую помощь? Первый взгляд выражен как психоаналитиками, так и представителями церкви. «Будущее одной иллюзии» Фрейда и «Покой души» Шина ставят ударение на моменте оппозиции, для трудов К. Юнга и Равви Либмана характерны попытки примирить психоанализ и религию. Тот факт, что значительная часть священников изучает психоанализ, показывает, насколько глубоко идея союза психоанализа и религии проникла в сферу их практической деятельности».[1] Как мы видим, для человека, который по меньшей мере далек от набожности и религиозности, очевидна тесная взаимосвязь в подходе психоаналитика и священнослужителя к области духовного или, по крайней мере – душевного.

Психология и церковь, наука и религия, священник и психолог – тема сопоставления этих понятий возникает постоянно в самом разном контексте.

Но для того, чтобы говорить о работе психолога и священника, необходимо понимать специфику их работы. Прежде, чем сравнивать пастырство с психотерапией, проанализируем пастырскую практику с точки зрения священника и психолога.Как известно, христианство не родилось вместе со священниками. Первые фигуры, которые возникают в церкви, – это апостолы, духовная работа которых до сих пор является предметом богословского и исторического исследования. Затем появляются епископы, которые почти полностью наследуют апостольский чин и продолжают в церкви почти ту же самую, с интересующей нас точки зрения деятельность, которую вели апостолы: они – и совершители церковных тайн, и учителя, и собеседники, и помощники людям в самых разных вопросах. И, наконец, немного позже появляются другие чины: священники и диаконы.

Появление пастыря связано не только с чином священника: и апостол – пастырь, и епископ – пастырь, и священник – пастырь, и даже диакон – пастырь. В древней церкви, с одной стороны, пастырство достаточно широко развивается и не закрепляется за каким-то отдельным чином, а с другой смысл пастырства четко еще не опознан сознанием Церкви.

Например, принятие исповеди не было связано в древности с чином пресвитера (священника), но для этого были особые, благословленные на то священнослужители. Такая практика продолжалась достаточно долго. Священник появляется, прежде всего, как фигура, вспомогательная при епископе, и только потом наделяется правом совершать церковные таинства.

В наше время священник, получая рукоположение от епископа, сразу же наделяется правом быть пастырем, что и вызывает множество вопросов. Он получает это право и формально, и по совокупности того экклезиологического опыта, который характерен для Церкви XXI века. Но исполнение совершительных функций в пастырской практике и собственно само пастырство – это вещи разные. Пастырство – это особый род деятельности священника.

Богослов, горячий сторонник истинного, подлинного пастырства, написал немало гневных строк против священнослужителей, присвоивших себе пастырство без всякого на то духовного и нравственного права. Он говорит: «Ни монахам по одежде, ни рукоположенным и включенным в степень священства, ни почтенным достоинствам архиерейства, патриархам … митрополагающим и епископам, так просто и только из-за рукоположения и за его ценность не дается от Бога оставлять грехи, … но только тем, кто среди священников и архиереев и монахов может быть сопричислен к лику учеников Христовых за чистоту»[2]. Надо сказать, что его мнение поддерживалось многими в Церкви и бытует до сих пор, хотя на практике едва ли применимо. Священник может быть служителем тайн и может не быть при этом пастырем. Пастырство – это особое предназначение священника, которое требует особой подготовки и особого состояния духа.

Структура пастырской деятельности

 

Пастырская деятельность чаще всего она ассоциируется с исповедью. Но не надо забывать, что исповедь – это таинство, по чинопоследовании которого священник ничего не должен говорить, — там нет беседы. В чинопоследовании таинства Исповеди есть вопросы, которые священник задает человеку. Кроме того, он может наложить епитимию, при этом подразумевается объяснение такого решения. Но все это не тот вид беседы, которая ныне входит в современную исповедальную практику русского православия. Таинство Исповеди священник может совершить, не произнеся ни одного слова, кроме короткого чинопоследования. Но часто на исповеди и происходят те самые беседы, которые для кого-то из верующих остаются единственной точкой соприкосновения со священником, единственным моментом, собственно говоря, пастырства, как духовного руководства, или, по крайней мере, получения, хотя и краткого, но все же духовного, совета. Исповедь, таким образом, стала единственным местом для большинства православных людей, где совершается общение священника-духовника с теми, кого надлежит пасти. Но это – печальное состояние нашего современного пастырства: у священника нет времени поговорить отдельно, вне таинства.

Беседа во время Исповеди явно искажает само исповедание, потому что теряется молитвенное состояние, сосредоточенность: всякая беседа есть разговор, причем разговор со священником, а не молитва. Поэтому так нужна беседа, отделённая от таинства исповеди. Современные священники стараются уделять этому время, но это трудно. Многие знают, что сейчас трудно найти священника, который имел бы возможность хотя бы выслушать вас, не говоря уже о диалоге или постоянном общении. Очень часто темой бесед становится не духовная жизнь человека, а его взаимоотношения в семье, на работе и пр. Для многих людей это возможность пожаловаться на жизнь, на супруга, на детей. Такие беседы теряют свой смысл, как духовные, но они остро необходимы людям. Но бывает, что это, проблемы жизни, а не проблемы духовного пути, единственная потребность страждущей души для общения со священником.

И у прихожан, и у священника есть много вопросов, которые они должны задать друг другу, должны вслушаться друг в друга. Подлинное духовного руководство, составляющее суть пастырства, невозможно без внимательного вслушивания в рассказ человека, в беседу, в душевную потребу, в крик души. Диалог оказывается необходимым и незаменимым средством пастырской работы.

Другой важная сторона пастырской деятельности – жизнь в церковной общинности. Общинность проявляется в принадлежности самого пастыря общине, которую ему вверено окормлять. В значимости общинных интересов, и в ответственности пастыря за общину. Общинность пастыря чувствутся в ритме и активности жизни приходской общины, прихода.

Еще одна пастырская обязанность – учительство. Когда человек становится священником, то он считает, что первым делом он должен поучать, независимо от того, умеет ли он это делать или не умеет. Такая уверенность подкрепляется традицией: принято считать, что дар учительство подается благодатью Святого Духа, через хиротонию. Роль личности здесь как будто не предусмотрена. Это может приводить к печальным последствиям.

И, наконец, еще одна сторона пастырской работы – это социальная работа церкви. В этой пастырской работе особым образом проявляются человеческие качества самого пастыря. Здесь нужно быть не столько профессионалом, сколько христианином.

Исключая совершение богослужений и таинства, остальные аспекты пастырской работы можно сравнивать с работой психолога. Однако это сравнивание имеет ряд ограничений. Во-первых, мы предпринимаем их только в данном контексте, для понимания различия этих призваний; во-вторых, мы сравниваем только пастырскую работу с работой психотерапевта консультанта, оставляя в неприкосновенности само священнослужение, которое несравнимо ни с чем на земле; в третьих, мы сравниваем то, что должно быть, а не то, что имеет место быть, чтобы анализом недостатков не закрыть нужной нам правды.

Для того чтобы пастырское служение было успешным, необходимо образование, воспитание и многое другое. Безусловно, пастырство требует серьезной подготовки.

Не менее важны и собственно божественные дарования, таланты и призвания. Церковь всегда учитывала харизму священника, направляя его на соответствующее служение.

«Синергия» пастырства и психологии

 

Методологически можно сопоставить психотерапевтическую практику с пастырским служением. В них сравнимо именно то, что вызывает как с одной, так и с другой стороны, взаимное недоверие и ревность. Ведь не секрет, что с той поры, как в жизнь христианского общества стали входить психоанализ и психотерапия, стало, принято указывать, что эта практика стала подменять для христиан исповедь. Реальна ли подмена или нет, но факт указанного беспокойства бесспорен. Что же вызывает ревность? Как минимум три явления: влияние на душу, харизматичность терапевта, исключительность практики, которая должна соперничать с таинством. Потому нужно сделать ряд оговорок.

Как в духовном руководстве, так и в психологической практике не следует брать крайних, жестко детерминированных практик. Мы исходим из того христианского положения, что человеческая личность обладает даром свободы, как богоподобная, и потому манипуляция душой невозможно, без свободного выбора самого человека. Кроме того, мы можем сравнивать пастырство и психотерапию в применении к христианину, а не вообще, тогда и исключительность практики не будет иметь место. И последняя оговорка. Наверное, есть смысл говорить не о психотерапевтической практике в узком смысле, а о деятельности практического психолога вообще. Это может быть и консультант, и психотерапевт, и социальный работник.

Во-первых, видимую часть практики. То есть основные пути и виды работы.

Беседа – это один из элементов их работы психотерапевта. Это тоже общение с человеком, у которого есть проблемы, у которого есть вопросы. Человек просит помощи, и психолог призван оказать такую помощь – в этом, может, и заключается его главное служение. Как в беседе, так и в широком использовании разговора, беседы, общения, в широком смысле слова, пастырство и практическая психология сходны.

В работу психолога входят и элементы учительства – он несет людям просвещение антропологическое и психологическое, если не сказать – духовное. Само по себе консультирования, в широком смысле слова, есть просвещение и учительство. Многие православные психологи часто говорят, что они должны вести человека к вере, Богу. По мнению И.Н. Мошковой, практического христианского психолога, одна из важнейших задач христианского психолога – приводить человека в храм, к Богу. Должен ли православный психолог вести человека к храму, или по-другому, какое место может занимать в его деятельности, в его консультировании такая позиция? Если деятельность практического психолога будет иметь целью катехизацию, то педагог, учитель, может выполнить её лучше психолога. Тогда и психолог не нужен. Как говорит Ф.Е. Василюк, известный христианский психотерапевт, декан факультета Психологического консультирования МГППУ, христианство должно быть той точкой опоры, на которой стоит психолог (психотерапевт), но сама позиция может присутствовать не явно, как наставление учителя, а в подтексте.

Явно или не явно, и, но может ли присутствовать проповедь в деятельности христианского психолога – это, конечно, его решение, его выбор. Представляется, однако, что проповедь — это призвание священнослужителя, и он может лучше это совершить.

Далее, практический психолог, также, как и пастырь озабочен широким социальным контекстом своих подопечных, и не может не быть служителем для других. Здесь также мы видим родственность пастырского служения и практического психолога. Да и на деле, они часто сотрудничают в диаконии Церкви.

С точки зрения требований, которые предъявляются к личности пастыря и психолога, то здесь сходства много. Архимандрит Киприан Керн в своей книге «Приходское пастырское служение» часто пишет о сострадании как о важнейшей части служения. Причем он понимает сострадание как проявление подлинной христианской любви, которая дается христианину в качестве главной добродетели через крещение, его молитву и благодать Святого Духа. Когда он говорит о сострадании как о духовной функции пастыря, то ссылается на митрополита Антония (Храповицкого), который занимался психологией. То же самое в полной степени относится и к психологу (консультанту или психотерапевту). Без сострадания едва ли психолог сможет результативно работать. В современной психологии принято говорить о принятии, о соответствии, о сострадании горю и проблемам клиента.

Как для пастыря, так и для психолога очень важны такие качества, как некое соответствие самому себе, естественность, гармоничное сочетание своих чувств и профессиональных качеств. Это то, что можно назвать зрелостью личности. Как в Церкви, Которая устанавливает возрастной ценз для кандидатов в священнослужители, так и в психологии, где личностный опыт, зрелость, является необходимым условием возможности работать.

Личностная зрелость одинаково необходима как для психолога, так и для пастыря. Если священник приходит в служение, не прояснив для себя, зачем он туда приходит, то беда от такого пастыря. Он будет реализовывать какие-то свои честолюбивые или сребролюбивые замыслы, либо пытаться властвовать над людьми, т.е. решать какие-то свои задачи, а не служить людям. И психологу нельзя начинать практическую деятельность, пока он сам не проработает свои проблемы. Этот список профессионально важных личностных качеств, общих для священника-пастыря и для психолога, объединяет эти два служения и показывает, насколько они близки.

Еще одно важное личное требование, относящееся и к пастырю и психологу: духовное руководство (для каждого пастыря) и супервизия, индивидуальная терапия (для психолога). Эта ученическая позиция, внимание к себе как специалисту в чем-то сближает пастыря и психолога.

Аспекты ключевого различия в психологии и пастырском служении.

 

Однако, есть качества, которые необходимы священнику, но которых никто не будет ожидать от психолога. Во-первых, это – крепкая вера в Бога: вера учительная, выдержанная с точки зрения догматики и пр. Для священника это – основа, без которой не может быть никакого служения. Если речь идет о православном психологе, то никто не будет устраивать ему экзамена, хотя наличие веры для психолога христианина не только подразумевается, но ожидается, что психолог, претендующий на звание христианского психолога должен иметь специальную богословскую подготовку. Для этого, на нашем факультете, открыты курсы повышения квалификации для психологов, социальных работников, учителей и медиков, включающие как психологическую, так и богословскую подготовку.

Во-вторых, – священник не может не быть включен в собственную духовную покаянную практику. Несомненно, человек не может быть священником, если сам не знает своих пороков, страстей и не борется с ними. Путь покаяния, путь к чистоте – обязательное требование к священнику. Важно ли это для психолога? Да, наверное, важно, но предъявить это как профессиональное требование в том же объеме, как к священнику неуместно. Нет для психологов и канонических ограничений, например, касающихся брака. Для психолога, конечно, важно знание своих проблем для того, чтобы они не накладывались на рабочее состояние, не резонировали в работе с клиентом, и это выполняется в супервизии, обязательной, для профессионалов.

Наверное, самое главное для священнослужителя – его определенный нравственный и социальный статус, канонические требования, образ жизни, образ поведению и т.д. К психологу эти требования, если он христианин, тоже применимы, но не в столь строгой степени.

Прежде всего, следует обратить внимание на разность цели. Верно, что священник и психолог, также, как педагог и медик, работают и служат человеку. Но у них различные онтологические цели. Психолог, учитель, медик помогают человеку жить, понять себя, помогают в душевных проблемах. Священник служит исцелению душ и спасению их.

Предельность цели открывает перед священником человеческую душу так глубоко, что дерзновенность вхождения во внутреннюю жизнь человека приводит священника в трепет и благоговейный ужас. Психолог не только не может вторгнуться так дерзко, но процессуально огражден рядом правил и норм его профессиональной работы. Потому священник в нашем обществе и пользуется громадным авторитетом и уважением, не сравнимым с психологом, что имеет гораздо большее интимное доверие людей.

Служение священника имеет неоспоримый статус божественного призвания и божественного благодатного достоинства. Психолог – харизматическое служение, лежащее в плоскости земли, человеческой духовно-душевной-телесной жизни.

Без всякого преувеличения можно утверждать, что пастырская психология, как внутреннее, психологическое знание, как понимание и видение людей, является главным условием успешности пастырского служения. Архиепископ Феодор (Поздеевский) писал об этом: «Пастырское руководство должно сосредоточиваться главным образом в изучении внутренней духовной жизни – ее законов, ее участия в том сложном процессе, который называется процессом нравственного возрождения и борьбы со грехом»[3]. Он же подчеркивал возможность и необходимость изучения аскетизма и с психологической стороны. Более того, психология аскетизма заняла у него свое место наряду с историей и догматикой аскетизма.

Пастырское и психологическое служения действительно во многом сходны. И это сходство определяет перспективы их сотрудничества в широком церковном служении. Верно, однако, и то, что в не малой степени они и различны.

Главное и принципиальное отличие этих служений в их предельных целях. В этом смысле говорить о конкуренции или притязаниях никак нельзя. Эти служение совершаются в различных онтологических горизонтах.

Несравним мистический и харизматический статус пастырства и психологической практики. Священный сан не сравним с профессиональным статусом психолога.

Пастырство имеет духовную власть и большую интимность, чем психология, и потому не могут конкурировать между собою.

Нам представляется достаточным сделанных наблюдений, что ответить на главный вопрос: пастырство не то же самое, что практическая психология. Психологическая практика никак подменить собою духовное руководство, пастырское окормление не может. Опасения этого могут иметь место только тогда, когда психологическая практика построена на ложных и не профессиональных основаниях, и не имеет отношения к христианству. Христианская психология, которая сегодня формируется на наших глазах, исключает возможность такой подмены.

 

Список литературы и источников

  1. Антоний (Храповицкий) митр. "Пастырское богословие" (Печоры, 1994; переизд.: Православное обозрение. 1896, №№ 2-5)
  2. Борис (Плотников) архим. "Записки по пастырскому богословию" (Киев, 1891-1892)
  3. Стурдза А. С. "Письма о должностях священного сана" (4-е изд. Одесса, 1844)
  4. Киприан (Керн) архим. "Православное пастырское служение" (СПб.: Сатис, 1996)
  5. Евмений игумен. "Пастырская помощь душевнобольным" (Иваново, 1999)
  6. Василий архиепископ (Кривошеин). Преподобный Симеон Новый Богослов. Нижний Новгород, Братство Александра Невского, 1996
  7. Э. Фромм. Психоанализ и религия

 

[1] Э. Фромм. Психоанализ и религия

[2] Василий архиепископ (Кривошеин). Преподобный Симеон Новый Богослов. Нижний Новгород, Братство Александра Невского, 1996, с. 152

[3] Христианство. 1991 с. 180-181