ПСИХОЛОГИЯ И ХРИСТИАНСТВО В РОССИИ: основные работы, авторы и темы с 1724 по 1925 г. Зенько Ю. М.

Начнем с важного вопроса: о первой собственно психологической книги в России. Она, по признанию авторитетных отечественных психологов, была издана в Москве в 1796 году. Это – "Наука о душе" Ивана Михайлова /Ананьев.1947, с.52; Ждан. 1990, с.119/. Ну что же, нашей психологии больше двухсот лет! Думается, это вполне подходящий возраст для рефлексии о пройденном пути и о его начале. И здесь мы сразу сталкиваемся с недоговорками и умолчаниями, сопровождавшими "первую русскую психологическую книгу" в советское время. Во-первых, нормальное, полное название книги: "Наука о душе или Ясное изображение ее совершенств, способностей и бессмертия". Во-вторых, ее автор оказывается никаким не Иваном Михайловым, а Иваном Михайловичем Кандорским (1764-1838), что можно узнать из соответствующих справочных изданий (и что, тем не менее, не делают советские авторы, пишущие о "Иване Михайлове"). И в-третьих, что особенно интересно, и в самой книге это отмечено, ее автор является духовным лицом – диаконом (в момент написания книги), а впоследствии протоиереем русской православной церкви. Поэтому нет ничего необычного, если такой автор в книге с таким названием пишет, например, следующее: "душа есть дух; а значит существо живое, разумом и свободною волею одаренное, какова есть и душа наша. Определение сие души находим мы на многих местах и Священного писания" /с.171/.

Пример первой русской психологической книги иллюстрирует то, что теперь понятно и без пространных объяснений: взаимоотношение психологии и христианства намного глубже и богаче, чем это представлялось с атеистической точки зрения. Хотя и последняя вынуждена была признать особую роль христианской литературы, "начавшей широким потоком приливать на Русь одновременно с принятием христианства и послужившей одним из главных каналов для распространения психологических знаний в древнерусской среде" /Соколов. 1957, с.12/. И более того: "Появление в Древней Руси сочинений, где поднимались и так или иначе разрешались вопросы психологии, связано с введением в X веке христианства..." /Соколов. 1959, с.235/. Последние слова прозвучали на первом съезде Общества психологов в 1959 г. Для того времени это было не так уж и мало, но, по вполне понятным причинам, дальнейшего развития в советское время эта мысль не получила.

Но ситуация меняется, и в настоящее время стало возможным объективное изучение христианских корней психологии. Не претендуя на полноту рассмотрения этой темы во всех ее аспектах, обратимся в первую очередь к основным работам, персоналиям и идеям, показывающим возможность взаимно позитивного отношения психологии и христианства в XVIII-XX веках. Полностью присоединяемся к мнению современных психологов о важности изучения дореволюционной религиозно-философской психологии, ибо "сегодня серьезное исследование и анализ работ, составляющих данное направление, приобретает особую актуальность в связи с поиском путей духовного возрождения России, а также в силу того, что до недавнего времени в оценке и изложении этих учений преобладали скорее идеолого-политические и атеистические мотивы, чем научно-познавательные" /Кольцова. 1997, с.37/. В качестве вступления скажем несколько слов о XVII веке, потом остановимся на XVIII и XIX веках, а в XX веке возьмем дореволюционный период и начало советской власти.

Известно, что в XVII веке в Киево-Могилянской академии преподавали психологию. До нашего времени сохранились рукописи таких курсов (1639, 1645-1647, 1687, 1693 годов) /Соколов. 1963, с.251-252/. Даже в советское время вынуждены были признать, что эти "киевские ученые" (а фактически богословы, священники и монахи) внесли значительный вклад в развитие психологической мысли, и что они разрабатывали вопросы психологии на уровне тогдашней западноевропейской науки /там же, с.254/. Важно и то, что преподавание в позднее образованной Московской славяно-греко-латинской академии строилось по принципу Киево-Могилянской академии. А когда был открыт Московский университет, то добрая половина профессоров его первого призыва была из числа воспитанников обоих академий /там же, с.255/. Это богословское влияние в психологии продолжало ощущаться и в XVIII в., и только XIX в. с его западничеством и рационализмом стал брать свое (и то не сразу).

Можно по разному оценивать XVIII век в России, но, безусловно, что он был сложным для нее во многих отношениях. Четыре продолжительных внешних войны, плюс двухлетняя внутренняя война: крестьянское восстание под предводительством Емельяна Пугачева. Первая четверть века прошла под знаком петровских реформ, затронувших все стороны государственной и частной жизни и приведших сначала к соперничеству светских и церковных властей, а потом к неприкрытым гонениям на православную церковь, завершившимся усекновением главы церкви – упразднением патриаршества в 1721 г. Понятно, что все это вместе взятое не способствовало повышенному интересу к психологии как душесловию. Но вместе с тем, развитие в России психологии западного, прагматического типа продолжалось, ибо государственная ориентация России на Запад приводила к заимствованиям в различных областях, в том числе – в научной, и, конечно, психологической. Таким образом, русская психология в то время находилась в дважды невыгодных условиях: с одной стороны, из-за неблагоприятного внутреннего положения, с другой стороны, из-за давления европейской психологии. Но и это были не все проблемы русской психологии того времени: кроме этого была принципиально важная и сложная проблема – проблема места, занимаемого психологией в общей культуре того времени. Тогда, как и теперь, говоря современным языком, шла конкуренция за рынок психологических услуг, и еще молодой русской психологии нелегко было соперничать с переводной и отечественной литературой, обещавшей решить все психологические проблемы через гадания, сонники, астрологию, физиогномику, хиромантию и т. д.

Но уже к концу первой четверти XVIII века статус психологического знания был достаточно высок. Так, например, Василий Никитич Татищев (1686-1750), крупный государственный деятель и известный русский историк, произвел классификацию всех современных ему наук по степени необходимости: 1) нужные, 2) полезные, 3) увеселяющие, 4) любопытные, 5) вредительные /"Разговор о пользе наук и училищ"; напис. ок. 1724 г./. К любопытным, т. е. тем, которыми можно было бы и не заниматься, им отнесены астрология, физиогномика, хиромантия. Психология же попала в первый класс – нужных наук. Хотя сам Татищев специально не занимался психологией, но его работа свидетельствует, что ему интересны и известны классические психологические темы: происхождение души, духовность души, силы души (ум, память, воля, суждение), возрастная периодизация и др.

Во второй половине XVIII века начали появляться самобытные философские работы русских авторов, в которых видное место отводилось психологии. В 1768 г. были изданы "Философические предложения" Якова Павловича Козельского (ок.1730-). Автор подробно останавливался на психологии, которой посвящена вся вторая глава в разделе "Метафизика".

Владимир Трофимович Золотницкий (1741-) был разносторонним писателем, учился в Киево-Могилянской академии и Московском университете (на философском факультете). Его творчество может быть примером разнообразных влияний того времени. С одной стороны, остро чувствовалась потребность в общедоступной психологии, и этой теме Золотницкий посвятил несколько работ: "Состояние человеческой жизни, заключенное в некоторых нравоучительных примечаниях, касающихся до натуральных человеческих склонностей" /СПб., 1763/, "Общество разновидных лиц, или Рассуждения о действиях и нравах человеческих" /СПб., 1766/. С другой стороны в его лице русское душесловие обращается к одной из основных своих проблем – бессмертию души: "Рассуждение о бессмертии человеческой души" /СПб., 1768/, "Доказательство бессмертия души человеческой" /СПб., 1780/.

В духе классического душеведения писал Дмитрий Сергеевич Аничков (1733-1788), профессор логики, метафизики и математики Московского университета: "Слово о невещественности души человеческой и из оной происходящем ее бессмертии" /М.: Изд-во Имп. Моск. ун-та, 1777/, "Слово о разных способах, теснейший союз души с телом изъясняющих" /М.: Унив. тип., 1783/.

В работах "Разговор о бессмертии души" /переизд.: Мысли о душе. М., 1996, с.262-292/ и "Размышления о смертном часе" /переизд.: Мысли о душе. М., 1996, с.255-261/ к проблемам смысла жизни, природе и бессмертию души, обратился князь Михаил Михайлович Щербатов (1733-1790), сын сподвижника Петра I Михаила Щербатова и дед знаменитого русского философа Петра Чаадаева.

Без преувеличения можно сказать, что тема бессмертия души явилась центральной в русском душеведении XVIII века. В русской православной церкви подход к проблеме бессмертия души, как и к многим другим проблемам душеведения, состоял во включении психологических проблем в широкий богословско-антропологический контекст. Такими были работы архиепископа Феофана Прокоповича (1681-1736), например его "Богословское учение о состоянии неповрежденного человека или о том, каков был Адам в раю" /М., 1785/). В еще большей степени богословско-антропологический подход к психологическим темам проявился у Михаила (Десницкого) (1761-1824), митрополита Новгородского, а затем С.-Петербургского. Основной темой его работы "Изображение ветхого, внешнего, плотского и нового, внутреннего, духовного человека" /В 2-х ч. СПб., 1798/ является душеспасение, раскрываемое через психологический анализ состояния грехопадения. Отдельные главы им посвящены религиозно-психологическому анализу страстей ветхого человека: самолюбию, своеволию, зависти, гневу и др. Эта же тема, еще полнее и с большим психологическим уклоном, была рассмотрена им позже в "Беседах о внутренних состояниях человека..." /СПб.: Тип. И. Иоаннесова, 1819/.

XIX век характеризуется многообразием авторов и произведений религиозно-психологического характера. Рассмотрим сначала первую половину века. В 1815 г. появилось "Краткое руководство к опытному душесловию" Петра Михайловича Любовского, магистра философии Харьковского университета /Харьков: Университ. тип., 1815/. Проанализировав в специальном разделе основные "душевные человеческие влечения", автор приходит к выводу, что самым высоким и благодетельнейшим из всех человеческих влечений есть "влечение к признанию Божества" /с.99/.

В 1825 г. было опубликовано "Краткое начертание метафизики" Ивана Ивановича Юрьевича (1788-). Вторая часть его работы называлась "Пневматология или о существах чувствующих и мыслящих" /СПб., 1825/ и была целиком посвящена психологическим темам. После критики материализма, он писал о духовности и бессмертии души, а потом переходил к проблеме духа вообще, духах бестелесных (ангелах), и Духу совершеннейшему (Богу-Творцу).

Целым событием в научной и культурной жизни России стал выход труда Александра Ивановича Галича (1783-1848), профессора С.-Петербургского Университета: "Картина человека, опыт наставительного чтения о предметах самопознания для всех образованных сословий" /СПб., 1834/. Специальная подглавка отводится им религиозному чувству, которое он оценивает весьма высоко. Немаловажно отметить, что Галичу принадлежит первенство в обращении к этой теме, и во многих последующих психологических учебниках непременно будет встречаться глава о религиозном чувствовании. Эта тема продержалась почти до самой революции: "Религиозные чувствования" протоиерея Вячеслава Корнильевича Магнитского были изданы в Петрограде в 1914 г.

В 1831-1835 гг. архиепископ Иннокентий (Борисов) (1800-1855), ректор Киевской духовной академии, читал в академии ряд курсов по догматическому и нравственному богословию, в которых много внимания уделялось психологии. Психологией же пронизаны основные его антропологические и богословские труды: "О человеке", "Нравственная антропология", "Введение в нравственное богословие" и др. В это же время в Киевской духовной академии преподавал "нравственную философию" протоиерей, проф. Иван Михайлович Скворцов (1795-1863). Его "Записки по нравственной философии" излагают христианский взгляд на многие психологические вопросы. Василий Николаевич Карпов (1798-1867), проф. Петербургской духовной академии, начинал с преподавания психологии в Киевской духовной академии, много сил и внимания уделял ей и в Петербургской духовной академии. Интересна его "Вступительная лекция в психологию", изданная посмертно в 1868 г.

Орест Маркович Новицкий (1806-1881) начинал преподавать психологию в Киевской Духовной Академии, впоследствии стал профессором киевского Университета св. Владимира. Его "Руководство к опытной психологии" вышло в Киеве в 1840 г. В подглавке о святых чувствованиях подробно анализируются благоговение и совесть.

В 1836 г. преподавать психологию в Киевской Духовной Академии (после Карпова и Новицкого стал Петр Семенович Авсенев, в монашестве архимандрит Феофан (1810-1852). По признанию его коллег и современников, все свои силы и талант он отдал дальнейшему развитию в Академии психологии /Сборник из лекций. 1869, с.III/.

Многочисленных авторов второй половины XIX века перечислим в хронологическом порядке. Их работы своими названиями говорят сами за себя.

Сначала остановимся на работах светских писателей, известных русских психологов и философов. Это: "Современные направления в науке о душе" /СПб., 1866/ Михаила Ивановича Владиславлева (1840-1890); "Курс опытной психологии" Иллариона Алексеевича Чистовича (1828-1893) /1-е изд.: СПб., 1868. 5-е изд. СПб., 1896/; "Задачи психологии" /СПб.: Тип. Ф. Сущинского, 1872/ Константина Дмитриевича Кавелина (1818-1885); "Об основных понятиях психологии" /СПб., 1878/ Николая Николаевича Страхова (1828-1896); "Программа психологии" профессора Киевского университета Сильвестра Гогоцкого (1813-1889) /В 2-х вып. Киев: Универ. тип., 1880-1881/; многие работы Николая Яковлевича Грота (1852-1899) и Льва Михайловича Лопатина (1855-1920); "Наука о духе" /М.: Изд. Н. А. Абрикосова/ проф. Московского университета Матвея Михайловича Троицкого (1835-1899); "Опытная психология" Ивана Мироновича Гобчанского (1869?-1899); работы Георгия Ивановича Челпанова (1862-1936), основателя первого в России Психологического института.

Многочисленны психологические работы духовных писателей: "Основания опытной психологии" архимандрита, впоследствии епископа, Гавриила /СПб.: Тип. А. Якобсона, 1858/; "Систематический свод учения св. отцов церкви о душе человеческой" протоиерея Стефана Никифоровича Кашменского, /Вятка: Тип. К. Блинова, 1860-1865/; работы Памфила Даниловича Юркевича (1827-1874) "Язык физиологов и психологов", "Из науки о человеческом духе", "Сердце и его значение в духовной жизни человека по учению слова Божия"; "О религиозном органе в душе человека" /Харьков: Универ. тип., 1865/ протоиерея, проф. Василия Ивановича Добротворского (1822?-1894); многие работы Виктора Дмитриевича Кудрявцева-Платонова (1828-1891), проф. Московской Духовной академии ("Религия, ее сущность и происхождение", "Чтения по философии религии", "Бессмертие души" и др.); "Умозрительная психология" протоиерея, профессора Московской духовной академии, Федора Александровича Голубинского (1797-1854) /посмертное изд.: М.: Унив. тип. Каткова, 1871/; психологией пронизан насквозь трехтомный труд епископа Никанора (Бровковича) (1826-1890) "Позитивная философия и сверхчувственное бытие" /СПб., 1875-1888/; "Учебник психологии" священника Александра Константиновича Гиляревского /Новочеркасск, 1883/; магистерская работа "Психологические данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности" /СПб., 1888/ иеромонаха, впоследствии митрополита, Антония (Храповицкого) (1863-1936); "Грехи чувств" /М., 1888/ протоиерея, впоследствии епископа, Виссариона (Нечаева) (1823-1905); "О невозможности чисто-физиологического объяснения душевной жизни человека" /Харьков, 1890; 2-е изд.: СПб., 1894/ архимандрита Бориса (Плотникова), ректора Киевской духовной семинарии; разнообразные работы протоиерея, проф. Университета св. Владимира Павла Яковлевича Светлова (1861-); "Психология" /Харьковь, 1893/ и другие работы Вениамина Алексеевича Снегирева (1842-1889), профессора Казанской духовной академии; работы профессора С.-Петербургской духовной академии Виталия Серебренникова; "Наука о человеке" Виктора Ивановича Несмелова (1863-1937), профессора Казанской духовной академии; "Психология веры" /Сергиев Посад, 1899/ профессора Московской духовной академии Алексея Ивановича Введенского (1861-1913).

Начало XX века до октябрьской революции было достаточно плодотворно с рассматриваемой нами точки зрения: именно в это время появилось много религиозно-психологических исследований, которые вдвойне интересны для настоящего времени тем, что носят характер объективной и широкой критики материалистических и редукционистких (антипсихологических) тенденций, которые все больше набирают силу и в наше время. Многие работы того времени были бы и сейчас как нельзя кстати. Например: "Душа человека. Против неверия. Учение Православной Церкви и полная популярная критика психоматериализма" /Чернигов, 1910/ Н. Стопановского, "Психология" /Воронеж: "Труд", 1904; переизд.: Воронеж, 1911/ И. П. Назарьева, "Отношение психологии к другим научным дисциплинам" /СПб., 1906/ А. А. Крогиуса, "Душа человека. Опыт введения в философскую психологию" /М., 1917; переизд.: СПб.: Наука, 1995/ С. Л. Франка, "Задачи религиозной психологии" /Христианская мысль. 1917, № 1/ В. В. Зеньковского и другие работы разных авторов.

Примерами конкретных религиозно-психологических исследований могут быть работы, темы которых интересны и актуальны до сих пор: "Психология таинств" /Миссионерское обозрение. 1902, нояб./ иеромонаха Михаила, "Состояние души пророков при откровениях Духа Святого" /Вера и разум. 1902, №№13, 16, 17/ Феодора Владимирского, "Психология греха и добродетели по учению свв. подвижников древней церкви в связи с условиями пастырского душепопечения" /Вологда, 1905/ Л. Соколова, "Святоотеческое учение о душе человека" /Вера и разум. 1902-1903; отд. изд.: Харьков, 1903; Харьков, 1908/ В. Ф. Давыденко, "Вера. Психологический этюд" /Вопросы философии и психологии. 1902, кн. 2(62)-4(64); отд. изд.: М.: Тип. И. Н. Кушнерев, 1902/ П. П. Соколова, "Психология фанатизма" /Вопросы философии и психологии. 1905, кн.1(76)-2(77)/ и "Психология наших праведников" /Вопросы философии и психологии. 1906, кн. 4(84)-5(85)/ В. Ф. Чижа (1855-1936), "Психология сектантского экстаза" /Сергиев-Посад, 1908/ Д. Коновалова, "Внутренний религиозный опыт в деле исследования и апологии христианства" /Киев, 1912/ С. А. Песоцкого, "Юродство и столпничество. Религиозно-психологическое исследование" /М., 1913/ иеромонаха Алексия (Кузнецова), "Психология молитвы" /СПб., 1913/ священника В. В. Платонова и другие.

После октябрьской революции весь огромный пласт культуры, связанный с христианством, стал невостребованным, более того, с точки зрения советской власти, он был прямо-таки вреден. Началось планомерное наступление на всех "идеологических фронтах", в том числе, – и на психологическом, и к 30-м годам XX века дореволюционная религиозно-философская психология была практически уничтожена. На это были направлены Первый (1923 г.) и Второй (1924 г.) Всероссийские съезды по психоневрологии, Второй Всероссийский съезд по педагогической психологии (1909 г.), специальные постановления партии и советского правительства. В 1923 г. был реорганизован, а фактически разгромлен Психологический институт при Московском университете, созданный в 1912 г. последовательным противником материализма и редукционизма Георгием Ивановичем Челпановым. Но при этом необходимо учитывать, что уничтожение дореволюционной психологии было не просто социально-политической борьбой со старой, "буржуазной" наукой. Дело было намного серьезней и важнее: в советском антидуховном эксперименте пытались очернить и уничтожить саму человеческую душу, поэтому любые напоминания о ней подлежали уничтожению в первую очередь. Гласом предостережения явились слова священника Александра Пятикрестовского из его небольшой брошюрки "О душе", выпущенной в 1903 г. в общеобразовательном чтении для фабрично-заводских рабочих. Он писал: "без веры в бессмертную душу наша жизнь была бы бессмысленна и ужасна" /с.14/. Это и было продемонстрировано всем 70-летним опытом советского бездушного времени.

Основной вывод, который можно сделать из всего приведенного материала, прост как правда: и до семнадцатого года нашего века психология существовала как психология. Второй, менее оптимистичный, вывод заключается в том, что та психология значительно отличалась от современной. Более того, именно ту психологию и можно называть собственно психо-логией, т. е. наукой о душе. Кроме того, вполне справедливо, что ту психологию вполне можно именовать духовной психологией /Кольцова. 1997, с.37/, в отличие от психологии современной – бездуховной. Третий вывод: расцвет духовной психологии в России приходился на конец прошлого – начало нашего века, и только "после победы Октябрьской революции духовная психология в России прекращает официально свое существование" /там же, с.45/ – и то не сразу, и не без борьбы. И последний по счету, но не по важности вывод, касающийся непосредственно нашего времени: поскольку духовная психология ни в коей мере не отрицает ни практический подход вообще, ни конкретные экспериментальные методы изучения, постольку все конкретные, экспериментальные результаты эмпирической психологии советского времени могут быть использованы в душеведении. Таким образом, и в настоящее время возможна и, более того, необходима нормальная психология – психология, как наука о душе. Хотя при этом, конечно же, нельзя не учитывать и возникающие проблемы. В первую очередь – это проблема личностного самоопределения самих психологов-профессионалов. Если они сами не обратятся к своей собственной душе, им не понадобится и концепция души в их теоретических психологических построениях.

ЛИТЕРАТУРА

Ананьев Б. Г. Очерки истории русской психологии XVIII и XIX веков. М., 1947.

Грот Н. О душе в связи с современными учениями о силе. Одесса, 1886.

Ждан А. Н. История психологии. М.: Изд-во МГУ, 1990.

Кольцова В. А. Психология в России начала XX века (Предреволюционный период) // Психологическая наука в России ХХ столетия. Сборник. М., 1997, с.10-48.

Соколов М. В. Очерки истории психологических воззрений в России в XI-XVIII веках. М.: Изд-во АПН СССР, 1963.

Соколов М. В. Психологические воззрения в древней Руси // Очерки по истории русской психологии. М., 1957, с.3-101.

Соколов М. В. У истоков русской психологии // Тезисы докладов на I съезде Общества психологов. Вып. 1. М., 1959, с.235-237.

По материалам авторской страницы.